Отношения Москвы и Киева в 2009 году напоминают аттракцион
«американские горки». Январь начинался газовой войной, когда
стороны азартно уничтожали репутации себя и друг друга. Но после
двух с лишним недель ожесточенного и громогласного противостояния
главы правительств вдруг сели за закрытыми дверями и договорились
по собственным понятиям. Потребители российско-украинских услуг
остались в недоумении: если все было так легко урегулировать, зачем
понадобился саморазрушительный кризис европейского масштаба?
Следующий раунд начался весной, когда подписание декларации
между Киевом и Европейской комиссией о реформировании украинского
газотранспортного комплекса вызвало крайне резкую реакцию Москвы.
Россия заговорила о возможности нового энергетического обострения,
тем более что Украина стояла на грани полноценного банкротства и
неспособности оплачивать счета. Страсти постепенно накалялись, но
потом внезапно выяснилось, что, оказывается, все разрешимо. Москва
снизила градус полемики, деньги за газ нашлись, европейцы перевели
дух, а про декларацию замолчали.
Летом новый пик – историческая полемика, связанная с 300-летием
Полтавской битвы и отношением ко Второй мировой войне, взаимная
высылка дипломатов, трения вокруг Черноморского флота, заминка с
выдачей агремана новому российскому послу Михаилу Зурабову. И вот
Дмитрий Медведев публично обращается к Виктору Ющенко, обвиняя того
в продуманной антироссийской политике и фактически объявляя ему
бойкот. Программный видеоблог президента России производил
впечатление заявки на какой-то очень серьезный пересмотр курса в
отношении соседней страны, и на некоторое время все притихли,
ожидая продолжения. Но его не последовало, и масштабный замах повис
в воздухе.
Правда, коммуникация с Ющенко так и не восстановилась, зато в
Москву на прошлой неделе приехал его ближайший соратник и
родственник Петр Порошенко, только что назначенный министром
иностранных дел. Переговоры прошли в настолько умиротворяющей
обстановке, что это даже подозрительно. Как будто не было
августовского демарша, а совсем недавно демонстративного отказа
президента России встретиться с украинским коллегой на саммите СНГ
в Кишиневе.
Сергей Лавров и Петр Порошенко пообещали решать все спорные
вопросы путем диалога. Наибольший интерес вызвали заявления о том,
что Москва и Киев не намерены пересматривать договор о Черноморском
флоте. Но из этого ничего не следует, поскольку судьба российской
военной базы будет решаться в рамках не этого документа, а на
основании политического баланса в Европе, который приведет либо к
выполнению действующего договора, то есть выводу флота из Крыма,
либо заключению нового соглашения о его пребывании там на новых
условиях, либо крупному конфликту вплоть до вооруженного. Все
сценарии открыты, но сейчас делать предположения еще рано: вопрос
будет решаться в ближайшие пару лет.
На Украине началась избирательная кампания, поэтому нельзя
исключить, что до конца года Москва и Киев сойдутся в очередном
клинче, но вероятность этого ниже, чем раньше. Резкое обострение
теоретически выгодно Виктору Ющенко, которому ситуация «отечество в
опасности» позволила бы попытаться начать все заново и повысить
шансы на президентских выборах. Но чем ближе голосование, тем
меньше возможностей радикально изменить обстановку, иначе же
рассчитывать на продолжение карьеры ему не приходится.
Что касается основных кандидатов – Виктора Януковича и Юлии
Тимошенко, то оба они вовлечены в специальные, хотя очень разные,
отношения с Москвой, поэтому устраивать публичный скандал с Россией
им не с руки. Да и украинских избирателей больше волнуют внутренние
проблемы, чем очередная конфронтация с соседом. Россия со своей
стороны все-таки извлекла уроки из конфуза 2004 года, и такого
явного вмешательства в украинскую кампанию, как тогда, скорее
всего, не будет. Тем более что у Москвы сейчас нет явного
фаворита.
Оба лидера гонки российское руководство в целом устраивают, хотя
модель отношений с каждым из них в случае победы будет
выстраиваться не без серьезных затруднений. Однако и Янукович, и
Тимошенко – политики намного менее идеологизированные, чем нынешний
глава Украины, а, как показывает опыт последних лет, современной
меркантилистской России сложнее всего выстраивать отношения с теми
странами, который пытаются проводить в жизнь идеологически
мотивированный политический курс.
Отношения России и Украины станут в ближайшие годы одним из
наиболее важных элементов всей европейской мозаики. В этой точке
сошлось сразу сколько линий напряжения – не только постсоветских,
но и общеевропейских.
Во-первых, это вопрос о статусе Москвы как центра силы.
Черноморский флот в Севастополе важен не только и не столько с
военной точки зрения, но как символ обращенности России к некогда
вожделенным теплым морям, то есть ее вовлеченности в глобальную
стратегическую игру. Сейчас, правда, многие говорят о том, что
намного более азартная игра развернется в XXI веке за моря
холодные, прежде всего освобождающуюся ото льдов Арктику, где
позиции России более чем солидны. В случае потепления и налаживания
регулярного судоходства Северный морской путь станет едва ли не
самым лакомым куском и в торговом, и в военно-политическом смысле.
Но это вопрос будущего, в Севастополь – символ славного прошлого и
нервного настоящего, так что события могут принять любой
оборот.
Во-вторых, Украина в силу особенностей своей истории
олицетворяет собой проблему зыбкости границ в Восточной Европе.
Слабая или тем более по каким-то причинам несостоявшаяся украинская
государственность станет гигантским соблазном для соседей, причем
не только для России. При самом катастрофическом сценарии интерес к
территориям, входящим ныне в Украину, могут кроме Москвы проявить
Варшава, Бухарест, Будапешт. Сейчас нет оснований это
прогнозировать, но расшатывание принципов прежнего мироустройства,
которое последовательно происходит на протяжении 20 лет, способно
привести и к таким виражам европейской политики.
В-третьих, Украина представляет собой серьезный вызов для
Европейского союза, которому предстоит в ближайшие годы определить
для себя, достиг ли он пределов собственного расширения или
продолжит экспансию.
Украина – не мусульманская Турция, так что сомневаться в ее
европейском характере невозможно. Однако возникает два препятствия.
Геополитическое – ЕС впервые вторгается в самую что ни на есть
сердцевину другой, российский, геополитической традиции, и вопрос в
том, готов ли Евросоюз к игре по этим жестким правилам. И
административное – пределы управляемости объединения, по сути,
исчерпаны уже сейчас. Так что включение в его состав большой,
неравномерно развитой и весьма своеобразной по менталитету страны
чревато окончательным разрушением внутреннего баланса. В то же
время сама логика развития европейской интеграции не позволяет
останавливаться.
Смена власти в Киеве после январских президентских выборов
создаст новую ситуацию, к которой всем участником процесса придется
приспосабливаться. Продуманной стратегии действий нет пока ни у
кого – ни у России, ни у Евросоюза, ни у самой раздробленной
украинской элиты. Аттракцион продолжается.
| «Газета»
