Намерение Вашингтона развернуть европейский сегмент системы противоракетной обороны (ПРО) США является одним из особо чувствительных раздражителей в российско-американских отношениях. Многие наблюдатели сходятся во мнении, что способность найти компромиссное решение по данной проблеме станет индикатором состояния и перспектив двусторонних связей на предстоящие годы.
Страсти по третьему позиционному району
Планируемый Соединенными Штатами третий позиционный район (ТПР) глобальной системы американской ПРО – это совокупность шахтных пусковых установок с противоракетами в Польше (военный полигон Устка вблизи города Слупск, Приморское воеводство) и радиолокационной станции в Чехии (военный полигон Брды вблизи Йинце, что в 60 км юго-западнее Праги). Первый и второй позиционные районы наземного эшелона американской стратегической ПРО развернуты на территории США – в Форт-Грили (штат Аляска) и на авиабазе Ванденберг (штат Калифорния) соответственно.
Решение создать ТПР ПРО вблизи западных границ Российской Федерации, принятое Вашингтоном в конце 2005 года, Москва восприняла в качестве угрозы национальной безопасности (см. статью Павла Золотарёва «Противоракетная оборона: история и перспективы», опубликованную в журнале «Россия в глобальной политике», № 3, май – июнь 2008 г.). В ответ администрация Джорджа Буша предприняла в 2006–2008 годах серию попыток убедить российское руководство в том, что ТПР ПРО не направлен против России.
Однако приводимые аргументы признаны несостоятельными не только российской стороной, но и рядом американских экспертов. К числу последних относятся Теодор Постол из Массачусетского технологического университета, Джордж Льюис из Корнеллского университета, Ричард Гэрвин, лауреат премии Национального научного фонда США, Филип Койл, ранее занимавший пост заместителя руководителя Ливерморской лаборатории при Национальной администрации ядерной безопасности, Дэвид Райт из неправительственной организации «Союз обеспокоенных ученых» и др.
А председатель сенатского Комитета по делам Вооруженных сил сенатор-демократ Карл Левин в программе новостей телекомпании CBS «Лицом к нации» 13 июля 2008 года отметил, что «европейская ПРО США – это тыканье русским в глаз палкой, которое может подвигнуть Москву на ответные меры».
И действительно, выступая 5 ноября 2008-го с ежегодным Посланием Федеральному собранию РФ, президент России Дмитрий Медведев заявил о мерах «эффективного противодействия». Глава государства предложил воздержаться от расформирования ракетной дивизии, дислоцированной в городе Козельске (Калужская область), а «при необходимости» развернуть в Калининградской области ракетный комплекс «Искандер». Также президент пообещал действия по радиоэлектронному подавлению новых объектов американской ПРО.
Заявление Медведева усилило настороженность «старой» Европы по отношению к созданию третьего позиционного района. Президент председательствовавшей в Европейском союзе Франции Николя Саркози призвал не спешить с реализацией ракетных планов и обсудить проблему на саммите Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Его поддержал глава итальянского правительства Сильвио Берлускони.
Выступая 15 ноября 2008 года в Вашингтоне в одной из влиятельных неправительственных организаций – Совете по международным отношениям, Дмитрий Медведев подчеркнул, что Москва намерена действовать только в порядке ответных шагов. С точки зрения президента, «развязать» проблему ПРО можно «либо путем налаживания между Москвой и Вашингтоном сотрудничества в сооружении подлинно глобальной системы ПРО, либо путем действительного учета американской стороной нынешних обеспокоенностей России».
Вскоре последовала реакция и со стороны политического руководства Чехии и Польши. Премьер-министр Чехии Мирослав Тополанек не исключает возможность допуска российских инспекторов на радарный объект американской ПРО в Чехии. Вслед за ним министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский заявил, что его страна готова согласиться «на почти, но не полностью постоянное присутствие российских наблюдателей» на планируемой базе ПРО США в Польше. По его словам, «это было бы одним из элементов доверия в сложных переговорах с Россией на тему противоракетного щита».
Между тем вопрос о допуске российских наблюдателей на объекты ПРО США в Чехии и Польше затрагивался еще в ходе сочинской встречи Владимира Путина и Джорджа Буша (апрель 2008 г.), но тогда и Прага, и Варшава категорически отвергали такую возможность. По-видимому, отрезвляющую роль сыграли намерение Москвы противопоставить американской ПРО в Европе ракетные комплексы «Искандер», а также заявленная лидерами Франции и Италии позиция в отношении упомянутых выше ракетных планов.
Обозначившиеся сдвиги в урегулировании были, по существу, торпедированы решениями, принятыми на заседании Совета НАТО 2–3 декабря 2008 года в Брюсселе. В итоговом коммюнике зафиксирован курс Североатлантического альянса на создание общенатовской ПРО с подключением к ней европейского сегмента ПРО США. Участие России в разработке концепции «интегрированной» европейской системы и, стало быть, в определении ее направленности (против каких ракетных угроз?) не предусматривается. Таким образом, вероятная Евро-ПРО, включающая ТПР ПРО США, будет обладать потенциалом, направленным против России. Не меняет сути дела и готовность Североатлантического блока «изучить возможности потенциального совмещения систем ПРО США, НАТО и России, когда для этого придет подходящее время».
Решение, принятое в рамках НАТО, во многом предопределено одной из целей, которые преследовала американская администрация. Заключая на двухсторонней основе соглашения с Чехией и Польшей о создании ТПР без консультаций с другими партнерами по НАТО, Вашингтон стремился похоронить идею Евро-ПРО с участием России, которая к тому времени стала приобретать реальные очертания. После серии совместных компьютерных командно-штабных учений (кстати, с участием США и Канады) сторонам удалось согласовать подходы не только к архитектуре Евро-ПРО, но и к совместимости огневых средств ПРО и информационно-управляющих систем. Теперь же Россия фактически исключена из контура Евро-ПРО.
К встрече министров обороны стран НАТО, которая состоится в феврале сего года в Кракове (Польша), планируется подготовить анализ вариантов построения Евро-ПРО, а соответствующий доклад будет представлен главам государств и правительств на саммите альянса в апреле. В отношении же России натовцы ограничились ни к чему не обязывающим пожеланием продолжить взаимодействие в области ПРО.
Шанс на компромисс?
Было бы наивно рассчитывать на то, что Барак Обама круто изменит курс своего предшественника в отношении развертывания глобальной системы ПРО. Однако определенные коррективы возможны. В условиях экономической рецессии, тотального дефицита денежных ресурсов и необходимости сокращения военных расходов Обама может пойти на перенос сроков развертывания ТПР ПРО. Тем более что для принятия такого решения есть и объективный повод: планируемые к установке на польском военном полигоне Устка противоракеты ГБИ (GBI – Ground Based Interceptor) в двухступенчатом варианте пока существуют только на бумаге. «США не должны развертывать противоракетную оборону, которая не доказала способность работать как следует», – считают авторы исследования, проведенного вашингтонским центром «За американский прогресс» и опубликованного в декабре 2008-го. Кстати, президентом центра является Джон Подеста, возглавлявший штаб переходной администрации Обамы.
Обнародованный Медведевым вариант «развязки» проблемы ПРО, в основе которого – налаживание российско-американского сотрудничества по созданию подлинно глобальной системы противоракетной обороны, в обозримой перспективе вряд ли реализуем. Для этого нет необходимых предпосылок, а переговорный ресурс российских предложений 2007 года о совместном использовании радиолокационных станций в Габале (Азербайджан) и Армавире (Краснодарский край), предназначенных для раннего обнаружения пусков ракет, уже исчерпан. Это подтвердили и консультации по ПРО и стратегическим наступательным вооруженим, которые провели 5 декабря 2008-го в Москве заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Рябков и исполняющий обязанности заместителя госсекретаря США Джон Руд.
В то же время второй из предложенных Дмитрием Медведевым вариантов, основанный на действительном учете американской стороной беспокойства России, реализуем при взвешенных подходах обеих сторон и их готовности к разумным компромиссам.
Если Вашингтон искренне утверждает, что целью развертывания ТПР ПРО является перехват только тех баллистических ракет большой дальности, которые могут быть запущены с территории Ирана или территорий других ближневосточных стран, то приемлемое решение может состоять из двух взаимодополняющих блоков.
Первый блок – возвращение Вашингтона к мерам по контролю и верификации в отношении объектов ТПР ПРО, а также ограничению боевых возможностей этих объектов. Они были выдвинуты госсекретарем Кондолизой Райс и министром обороны Робертом Гейтсом на переговорах в формате «два плюс два» (октябрь 2007 г.). Имеются в виду сужение сектора обзора радара, готовность американцев не вводить в действие смонтированные системы, пока ракетная угроза не станет очевидной, а также некоторые другие меры. К сожалению, от многих из них американская сторона впоследствии фактически отказалась.
При этом и Москве не следует упорствовать и жестко настаивать на постоянном присутствии ее наблюдателей на объектах ТПР ПРО США. Можно удовлетвориться форматом «на почти постоянной основе», который был сформулирован Радославом Сикорским. Это обеспечило бы приемлемый компромисс, когда круглосуточный дистанционный контроль с использованием видеокамер наблюдения совмещался бы с периодическим, но регулярным и беспрепятственным посещением объектов ТПР ПРО российскими наблюдателями, аккредитованными при посольствах России в Чехии и Польше.
Второй блок – принятие Соединенными Штатами международных юридических обязательств по структуре и составу ТПР ПРО: 10 шахтных пусковых установок с противоракетами наземного базирования на польском военном полигоне Устка и ни одной пусковой установкой больше, а также один-единственный радар на чешском военном полигоне Брды и не более того.
Со своей стороны Россия могла бы взять на себя юридическое обязательство воздерживаться от развертывания в Калининградской области ракетного комплекса «Искандер» при условии выполнения США обязательств по ТПР ПРО. Тем самым была бы снята озабоченность ряда европейских стран, вызванная намерением Москвы развернуть вблизи их границ российские ударные ракеты.
Что касается в целом проблемы глобальной системы ПРО, то одним из действенных шагов, которые позволяют снизить остроту во взаимоотношениях России и США, стало бы создание совместного центра обмена данными от систем раннего предупреждения и уведомления о пусках ракет (ЦОД). Решение об учреждении такого центра в Москве тогдашние президенты Борис Ельцин и Билл Клинтон приняли еще в 1998 году, а 4 июня 2000-го обе стороны подписали соответствующий меморандум. Но из-за проволочек и разного рода чиновничьих препон ЦОД до сих пор не приступил к работе, хотя место для него подобрано, структура организации, список оборудования и функциональные обязанности персонала определены. В 2007 году Владимир Путин предложил создать вместо одного ЦОДа два: один в Москве, другой в Брюсселе. Но эта российская инициатива пока не получила продолжения.
ЦОД мог бы стать первым шагом России и США на пути построения ими сопряженной системы раннего предупреждения о пусках ракет, важность которой возрастает по мере распространения в мире баллистических ракет. Причем вовсе необязательно, чтобы эта система была совместной, что в обозримой перспективе трудно реализуемо. Достаточно, чтобы ныне автономно функционирующие российская система предупреждения о ракетном нападении и американская система предупреждения о ракетно-ядерном ударе сопрягались через ЦОД и гарантированно исключали непреднамеренное развязывание ядерной войны между обеими странами. Ведь нельзя исключать как случайный пуск баллистической ракеты, так и, что гораздо опаснее, провокацию третьей стороны, к которой относятся негосударственные субъекты в лице террористических и экстремистских организаций. В перспективе к этой сопряженной системе раннего предупреждения о пусках ракет могли бы присоединиться и другие страны, в частности Франция и Китай, которые ныне создают собственные системы раннего предупреждения о пусках ракет. Это, несомненно, способствовало бы укреплению стратегической стабильности.
Проблема ПРО должна решаться в рамках общей задачи нормализации российско-американских отношений, которые серьезно ухудшились после «пятидневной войны» на Кавказе. Без установления между Москвой и Вашингтоном должного взаимопонимания, предсказуемости в действиях сторон и в конечном счете доверия относительно намерений друг друга все попытки урегулировать проблему ПРО обречены на неуспех.
