Еще полгода — год тому назад можно было предсказывать, что
отношения России с традиционным Западом — США и Евросоюзом —
медленно, но неуклонно будут сползать к относительно длительному
периоду ухудшения. Для этого были объективные обстоятельства.
В последние годы происходило многоуровневое — экономическое,
энергетическое, политическое, даже социально-культурное изменение
соотношения сил в мире не в пользу США и Европы. Частично эти
сдвиги носили объективный характер, частично были результатом
ошибок старого Запада, порожденных головокружением от успеха после,
как казалось, выигрыша в «холодной войне», конца «истории»,
окончательной победы либерально-демократической модели капитализма,
даже установления уж совсем иллюзорного однополярного мира.
США влезли в авантюру Ирака, старые страны ЕС просто ошиблись,
пойдя на ударное расширение, которое еще более ослабило единство и
международно-политические позиции союза, по крайней мере, на
среднесрочную перспективу.
Россия, резко усилившаяся благодаря фантастическому везению и
восстановлению государства, неразумно не скрывала своего
высокомерного торжества в отношении ослабших бывших победителей в
«холодной войне», еще недавно с ней почти демонстративно не
считавшихся.
Контратака начавших проигрывать была предсказуема.
В ее логику полностью легла реакция на грузинское нападение на
Южную Осетию и на российские ответные меры, на сдержанность которых
я до сих пор не могу надивиться.
Разжигавшуюся фарсовую «холодную войну» притушил своим
посредничеством от имени ЕС президент Франции Николя Саркози. Но ее
базовые причины остались и продолжали действовать.
Серьезные источники нагнетания напряженности существуют и в
России. Часть элиты считает, что подкачиванием антизападных и
особенно антиамериканских настроений можно отвлечь от внутренних
проблем. Такое искушение будет усиливаться по мере углубления
кризиса. Но еще более важным является глубокое разочарование
практически всех слоев российского политикообразующего класса в
результатах взаимодействия с Западом в последние два десятилетия.
Считается, что он в худшем случае обманывал, в лучшем случае
применял двойные стандарты и неизменно пользовался, где возможно,
российской слабостью, идеализмом или даже доброй волей, практически
ничего не давая взамен. Недоверие к США приближается к
стопроцентному. Оно хуже, чем даже во время последнего обострения
«холодной войны» в 1979-1984 годах. Тогда, по крайней мере, у
значительной части советской элиты и народа существовало подспудное
восхищение и тяга к политическому строю Запада, к его образу жизни,
надежды, что, сбросив коммунистическое иго, мы побратаемся.
В Москве теперь существует твердое убеждение, что на Западе
понимают лишь логику силы и жесткого торга по принципу «утром
деньги — вечером стулья».
Сильно и недоверие к России на Западе. Оно питается
разочарованием, что Россия не ступила на предлагавшийся
полуколониальный путь развития, по которому добровольно пошли
страны Центральной и Восточной Европы. Правда, за огромную помощь,
которой России никто не предлагал. Пугает многих на старом Западе
и, мягко выражаясь, залихватский характер нового российского
госкапиталистического строя.
Разразившийся мировой экономический кризис отодвинул, хотя и не
отменил напряженность между Россией и старым Западом. Кризис будет
доминирующим фактором, определяющим мировую политику на ближайшие
годы.
Отношения России и старого Запада будут играть очень небольшую
роль в международных раскладах ближайшего будущего. Но для России
эти отношения важны. И они вступают в новую фазу.
В США пришел к власти гораздо более разумный, чем прежний, и
популярный в мире президент. США, видимо, готовы начать новые
диалоги с Москвой.
Европа в отчаянии от своей геополитической слабости и, пользуясь
сменой власти в Вашингтоне на более симпатичную, делает все
возможное, чтобы сблизиться с США в надежде, что американцы
вывезут. На время прерывается дрейф атлантических партнеров друг от
друга. Он, скорее всего, возобновится через несколько лет, если
кризис закончится и снова начнется движение к созданию новой
центральной — тихоокеанской — оси мировой экономики и политики
вместо старой атлантической.
Поэтому, по крайней мере, временно инициативу в налаживании
отношений с Россией европейцы опять, как и в 1990-е годы, передают
США. Тем более что российско-европейские отношения пока пребывают в
интеллектуальном и политическом тупике.
Если не хотеть для своей страны внешней конфронтации в эфемерной
надежде получить еще один рычаг контроля над населением, то Россия
не заинтересована в конфронтации с Западом, пусть латентной и
фарсовой. Москва показала свою волю и готовность к жесткому
разговору и даже к твердым действиям, восстановила политическую
силу. И одновременно мы втягиваемся в пока выглядящую бездонной
воронку кризиса, в одиночку из которого выбраться нельзя. К тому же
международная ситуация, и до того крайне тревожная,
дестабилизируется на глазах. Возрастает угроза возникновения
военных конфликтов и их эскалации. Эту ситуацию нужно хотя бы
пытаться регулировать совместно. Разумеется, не только с Западом,
но и с Западом в первую очередь.
Возможность начать вытягивать отношения со странами Запада из
кризиса появляется. Но появляется и опасность, что предлагаемый
инструментарий выхода из этого кризиса может усилить в отношениях
элементы «холодной войны». США, видимо, предложат возвращение к
процессу договорного сокращения стратегических наступательных
вооружений, их глубокого сокращения и распространения переговоров
на нестратегические или тактические ядерные вооружения. Вероятно,
будет отложено развертывание ПРО. И американцы, и европейцы будут
настаивать на возобновлении действия Договора об обычных вооруженых
силах в Европе (ДОВСЕ), замороженного российской стороной из-за его
очевидного несоответствия новым реальностям и отказа ряда новых
членов НАТО его ратифицировать.
Западные партнеры согласятся обсуждать идею нового договора о
европейской безопасности, но погрузят ее обсуждение во все старые,
унаследованные от «холодной войны» структуры — НАТО, ОБСЕ, чтобы
ничего пока не менять.
Партнеры будут толкать в центр диалога доказавший свою
бесполезность, если не вредность Совет Россия — НАТО, чтобы еще раз
подпереть легитимность североатлантического блока.
У России есть сильные козыри в новом торге. Москва держит ключи
от транзита в Афганистан, у нас есть серьезные позиции в отношениях
с Ираном, в ближневосточном урегулировании. Бояться диалога не
стоит. Он скорее выгоден.
Но надо помнить: возвращение военно-политической тематики в
центр диалога грозит тем, что стороны начнут снова смотреть друг на
друга как на потенциальных противников, считать по большей части
бессмысленные военные балансы и находить дисбалансы, значения
которых будут раздуваться. Естественно, стороны начнут предлагать
для торга односторонне выгодные пропагандистские предложения,
усиливая взаимные подозрения, соперничая за общественное
мнение.
Ограничение и сокращение вооружений является не только
инструментом регулирования гонки вооружений, ослабления
напряженности, но и, как показал опыт «холодной войны», успешно
используется для ее раздувания и продолжения и даже для
подкачивания недоверия.
Еще хуже то, что возобновление процесса ограничения сокращения
вооружений, диалогов о безопасности реанимирует и вернет на первый
план старых рыцарей «холодной войны» с их привычным мышлением. И
они снова с упоением начнут считать боезаряды, выдумывать
искусственные балансы, несуществующие угрозы. Я сам потратил,
вернее, растратил полтора десятилетия на эти игры в прошлом и
уверен, что мог бы реанимировать свое старое умение. Но не хочется.
И предостерегаю против того, чтобы мы попались в ловушку мышления
ушедших времен «холодной войны» и системного военного
противостояния.
Но идти на процесс возобновления военно-политического диалога
придется. Тем более что с его помощью можно сократить излишние
вооружения на основе взаимности. У нас нет сейчас под руками
другого инструмента восстановления разрушенного доверия. А
восстанавливать его нужно, чтобы начать взаимодействовать в
предотвращении дальнейшей дестабилизации международных отношений, и
так уже достигающей запредельного уровня. Нужно восстанавливать
нормальные рабочие отношения с Западом уже без иллюзий конца
прошлого века и пришедших к ним на смену разочарований и
высокомерия последнего времени.
К тому же нормальные, даже близкие отношения с Европой нужны и
для нашей модернизации, и усиления.
Мы уже увидели в последние годы, как разочарование в слабости и
двуличности Европы, рост взаимной отстраненности повлияли на
Россию, усилив в ней позиции антимодернизаторов, коррупционеров,
слоев общества, которые не хотят жить по закону и в условиях
открытости и политической конкуренции.
Так что, наверное, надо идти на новое сближение с Западом по
имеющемуся ныне разоруженческому пути, не забывая обо всех
остальных. Но нужно видеть все его опасности, обходить их, идти по
нему с открытыми глазами. И главное — улыбаясь, не теряя чувства
юмора. Понимая, что предлагаемое ограничение вооружений — больше
игра, в которую опасно играть, будучи чрезмерно серьезными.
И уж, конечно, нельзя допустить масштабных, качественных
сокращений ядерных вооружений. Их наличие — единственный гарант
сползания мира к череде конфликтов и даже мировой войне. Без
ядерного оружия можно было бы прямо объявлять нынешнюю
международную ситуацию предвоенной.
А через несколько лет наступит новая реальность, забудутся
старые обиды и опасения. И весьма вероятно, появится возможность
для новых не ритуальных, а серьезных шагов для сближения, в том
числе даже для создания союза между Евросоюзом и Россией.
