Заявление В.В. Путина о намерении России объявить
мораторий на выполнение обязательств по Договору об обычных
вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) — явление отрадное.
И не только потому, что Россия перестает выполнять договор,
многократно обессмысленный изменениями в Европе, происшедшими со
времени его подписания в 1990 г. Можно только удивляться нашей
слабости или убогости прошлых лет, когда мы продолжали выполнять
этот договор. Мы даже позволяли использовать его для выдвижения
требований к нам, когда он уже был карикатурой на самого себя.
Он к тому же был карикатурным уже и при самом его
подписании.
В 1990 году подписывался договор, фиксировавший примерное
равенство сил, ограничивавший их передвижения и предписывающий их
сокращение. А уже с 1989 года начала рушиться система конфронтации
— военной и политической, навязанной Европе идеологическим разломом
и двумя сверхдержавами. В 1991 г. система «холодной войны» рухнула.
А договор остался. И, поскольку нес в себе генетическую память
«холодной войны», регулярно использовался в ее целях в основном
против интересов России.
Договор изначально был вреден. В процессе его многолетней
выработки и переговоров по нему был рожден интеллектуальный бастард
— концепция баланса (равенства) сил в Европе. На основе этой
концепции, которую (мне до сих пор непонятно почему) приняли
советские переговорщики, их руководители в ЦК и министерстве
обороны, западная сторона доказывала (и небезуспешно), что
превосходство у СССР и Варшавского договора было и что именно
восточной стороне нужно сокращаться и ограничиваться в первую
очередь.
У Советского Союза действительно было больше вооруженных сил и
вооружений. Только по количеству танков, большая часть которых
дислоцировалась в Европе, он превосходил весь остальной мир, вместе
взятый. Советским численным превосходством оправдывалось натовцами
и сохранение опасного и ненужного ядерного оружия в Европе.
Концепция баланса сил была вызовом здравому смыслу, мировой
истории, европейской политической традиции. Никогда до переговоров
и никогда, будем надеяться, в будущем в Европе никто не мерялся
бессмысленными балансами сил и вооружений. Численность играла роль.
Но не меньшую — политическое умение, отвага и решимость солдат,
патриотизм, искусство полководцев. История Европы со времен трехсот
спартанцев, остановивших многотысячную армию персов у Фермопил,
изобилует примерами, когда маленькие армии громили, а огромные
проигрывали. Но идея баланса при всей ее бессмысленности оказалась
полезной и выгодной для тех, кто хотел и сумел продлить жизнь
агонизировавшей «холодной войне». Переговоры милитаризировали
европейскую политику, заставляли европейцев смотреть друг на друга
сквозь прицелы орудий.
Я бы сразу отправил договор, этот реликт «холодной войны», на
политическое кладбище. Россия пока не сделала этого, заявив,
правда, что, если другие страны не начнут его выполнять в полной
мере, она прекратит свое участие в нем. Может быть, половинчатость
тактически и правильна. Не думаю, что договор модернизируем. Но мяч
перебрасывается на другую сторону, и теперь уже партнеры вынуждены
будут объяснять, почему они не могут или не хотят модернизировать
договор, присоединять к нему новых членов НАТО. А заодно пусть еще
раз попытаются подумать и объяснить самим себе, зачем им нужно
размещать стратегические вооружения — ПРО — в Европе. Если авторы
этой идеи признают, что размещение нужно для продолжения
финансирования малоэффективной системы противоракетной обороны,
ремилитаризации европейской политики, для ослабления позиций старых
европейцев, можно будет оценить искренность по достоинству. Если же
с нами играют в неискренние игры, будем играть и мы.
Договор и не нужен. В Европе, слава богу, никто, кроме совсем уж
убогих, не смотрит друг на друга как на угрозу. Войска и
вооружения, в том числе американские, сократились в разы и
продолжают сокращаться. Европейцы успешно создают, по едкому
замечанию одного блистательного американского стратега,
«поствоенные вооруженные силы». Они не могут воевать и не готовятся
для войны. В Европе вне России армейскую форму носят немногим более
миллиона человек. Но «в поле» континентальные европейцы могут
выставить в лучшем случае несколько десятков тысяч. Да и то при
условии их неучастия в реальных военных операциях.
Россия стремится восстановить режим ограничения вооружений.
Наверное, это политически правильно. Но надо помнить, что
переговоры, полезные в годы острой «холодной войны», в дальнейшем
чаще всего играли роль одного из главных оправданий продолжения
гонки вооружений. Последние — давно излишние и ненужные —
сохранялись и модернизировались в качестве «козырей для размена».
Их одностороннее сокращение трактовалось как проявление слабости и
не производилось.
Если элементы режима и восстановимы, то, не дай бог, идти по
пути традиционных двусторонних переговоров, скажем, по ПРО в
Европе. Как только они начнутся, у американцев появится возможность
стоять насмерть и пугать союзников предательством атлантической
солидарности, требовать от нас уступки за неразмещение или за его
ограничение. В России окрепнут голоса тех, кто уже предлагал в
ответ на размещение ПРО воссоздать и нацелить на Европу абсолютно
ненужные и вредоносные ракеты средней дальности. Возродится
«несвященный союз» наиболее ограниченных и воинственных групп элит
с обеих сторон. Они, как и в годы «холодной войны», будут играть на
руку друг другу и продлевать друг другу жизнь за счет подавляющего
большинства.
Наверное, правильно, что президент отпасовал обсуждение ПРО в
Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе — еще один
реликт «холодной войны», по сути отказавшись говорить о
противоракетах в двустороннем формате.
Может быть, ОБСЕ пригодится хотя бы на что-нибудь полезное. Хотя
вряд ли.
Нельзя повторять ошибки поздней «холодной войны» и втягиваться в
двусторонние переговоры, которые гарантируют размещение, хотя могут
формально и ограничить его, пока не появятся желание и возможность
разместить еще что-нибудь. Хорошо, что Россия не поддалась на
очередное обещание поработать над совместным размещением ПРО в
Европе. Нас такими обещаниями кормят уже лет двадцать.
Если кто-то хочет размещать бессмысленные с точки зрения
безопасности вооружения — пусть политически платит за это по полной
программе.
Мы, похоже, начинаем учиться на ошибках прошлого, не повторять
их. Поэтому реквием по ДОВСЕ звучит оптимистично.
