Боб Вудворд, американский журналист, некогда прославившийся (вместе с Карлом Бернстайном) разоблачением уотергейтского скандала, давно приобрел устойчивую репутацию одного из самых проницательных и осведомленных наблюдателей вашингтонской политической кухни. В своей последней книге «Буш на войне» автор почти не высказывает собственных оценок: он предоставляет говорить своим героям, используя документы, стенограммы, многочисленные интервью. Более чем 350-страничное повествование изобилует сценами конфиденциальных встреч, переговоров за закрытыми дверями. Цель Вудворда – проанализировать поведение американской элиты после 11 сентября 2001 года. Прежде всего его интересует ответ политиков на «Пёрл-Харбор XXI века».
Сам президент в изображении Вудворда отнюдь не «слабак», во всем полагающийся на советников, а, напротив, руководитель, готовый в трудную минуту взять ответственность на себя и даже порой бравирующий своей решимостью. Первые после ударов по башням-близнецам и Пентагону заявления Буш делает полностью на свой страх и риск, даже без консультаций с членами кабинета, исключая, возможно, лишь Кондолизу Райс. Однако несколько дней спустя начинается острая дискуссия, в ходе которой хозяину Белого дома приходится выбирать между полярно противоположными суждениями. И Вудворд в подробностях характеризует позиции, занятые главными игроками, а также их собственные политические интересы.
Директор ЦРУ Джордж Тенет представлен как весьма проницательный профессионал: в течение двух лет, предшествовавших 11 сентября, он не переставал напоминать о беспрецедентных для «негосударственной» террористической организации возможностях, которыми обладает «Аль-Каида».
У госсекретаря Колина Пауэлла иная роль. Прославленный генерал, ныне возглавивший дипломатическое ведомство, он еще недавно сам примеривался к президентскому креслу. Присутствие генерала-дипломата в команде Буша весьма способствовало победе последнего, однако ни для кого не было секретом, что новоизбранный президент по-прежнему видел в своем госсекретаре опасного конкурента.
В качестве вполне самостоятельной фигуры выступает и постоянный оппонент Пауэлла – министр обороны Доналд Рамсфелд. После 11 сентября Рамсфелд, имеющий устойчивую репутацию «ястреба», в действительности не раз занимал уклончивую, даже выжидательную позицию, которую Вудворд объясняет растерянностью и неготовностью военного ведомства к действиям в непривычной обстановке.
Кондолиза Райс явно не принадлежит к «звездам на республиканском небосклоне». Источник ее политического влияния другой: близкие дружеские отношения с президентом. У Райс нет семьи и почти нет родственников; ее своеобразной второй семьей стали Лора и Джордж Буш. Летом 2001 года Райс работала над проектом директивы, следствием которой стало бы резкое изменение афганской политики США. Предлагалось, хорошо вооружив Северный альянс (его лидеры должны также были получать ежегодные ассигнования в размере 200 млн долларов), нанести сокрушительный удар по талибам. Текст директивы был готов к 10 сентября.
То, что случилось днем позже, оказалось испытанием не только для страны, но и для хрупкого равновесия сил в самом республиканском кабинете. Сразу же встал вопрос о перераспределении обязанностей, причем по инициативе вице-президента Дика Чейни. Вся предыдущая карьера «республиканца номер два» выглядела, по словам Вудворда, как непрерывная подготовка к войне против терроризма. Чейни предложил создать особый военный кабинет, не слишком скрывая, что намерен его возглавить. Буш, однако, не поддался соблазну переложить бремя военных забот на плечи вице-президента – Чейни так и не добился перераспределения полномочий в свою пользу, оставшись в традиционной роли.
Прежде всего предстояло решить важнейший вопрос: где нанести ответный удар? Примечательно, что далеко не все считали Афганистан непременным театром военных действий. Замминистра обороны Пол Вулфовиц предпочитал Ирак: искоренить терроризм для него означало закончить то, что не завершил Буш-старший. Пауэлл резко возражал: удар по Ираку привел бы к немедленному распаду антитеррористической коалиции. Любопытно, что за немедленные решительные действия выступало не военное ведомство, а ЦРУ. В конце концов президент Буш согласился с предложениями Тенета развернуть подрывные операции против «Аль-Каиды» и движения «Талибан» и разрешил снять все дотоле существовавшие ограничения.
Разгромить талибов планировалось, опираясь на силы Северного альянса. И эмиссары ЦРУ с сотнями тысяч долларов наличными на руках устремились на вертолетах в Панджшерскую долину – договариваться о совместных действиях. При этом американцы столкнулись с цепью неожиданностей – от никем не предвиденной готовности пакистанского руководства активно сотрудничать с США до осторожной позиции президента Узбекистана Ислама Каримова, сразу же обусловившего такое сотрудничество заключением долгосрочного и всестороннего договора о взаимопомощи. Центральной проблемой на тот момент казались, однако, сроки и темпы кампании. Если Буш не переставал торопить разведчиков и военных с нанесением всесокрушающего удара, то Пауэлл полагал, что удару должно предшествовать обнародование Белой книги, подробно излагающей все доказательства причастности «Аль-Каиды» и талибов к терактам 11 сентября. С госсекретарем не соглашался, как обычно, министр обороны. У военных при этом отсутствовала ясная цель. Первоначальный план – разбомбить центры подготовки террористов – оказался неосуществимым: люди Усамы бен Ладена скрылись в горных ущельях, а лагеря стояли пустые.
Пауэлл и Рамсфелд занимали противоположные позиции по ключевым вопросам. Первый выступал за максимально широкий союз государств против терроризма, второй же не был склонен допустить к участию в «крестовом походе» даже ближайших союзников США. Госсекретарь был готов ждать, сколько нужно, пока в Афганистан не прибудут приборы точного наведения (допустить лишние разрушения означало, помимо всего прочего, отпугнуть мусульманских участников коалиции), тогда как шеф Пентагона считал подобную щепетильность излишней.
По мнению Рамсфелда, американцам следовало разгромить «силы зла» и покинуть страну, не занимаясь ее политическим обустройством. Пауэлл же хорошо помнил, что именно политический вакуум, образовавшийся после ухода советских войск из Афганистана, в немалой степени способствовал успеху талибов. В то же время он понимал, что если афганские союзники США – узбеки и таджики из Северного альянса – возьмут Кабул, то ответом будет восстание пуштунского Юга. И высказывался за «интернационализацию» афганской столицы.
Между тем на четырнадцатый день бомбардировок неожиданно обнаружилось, что, по оперативным сводкам, численность войск движения «Талибан» возросла чуть ли не вдвое (10–16 тыс. против первоначальных 6–10 тысяч). Начался переход к «альтернативной» стратегии. На практике это означало, во-первых, отправку сухопутных сил США в Афганистан, т. е. «американизацию» войны, чего так стремился избежать Пауэлл. Во-вторых, ставку не на северян, а на пуштунов, в связи с чем Рамсфелд предложил объявить широкую амнистию тем, кто порвет с талибами. А в третьих, участие американцев в строительстве афганской государственности в самом широком масштабе.
Пережив невиданную встряску, Америка возвращалась к нормальной жизни. Однако политическая философия ее президента развивалась в ином направлении. Интервью, взятое Вудвордом у Джорджа Буша-младшего в августе 2002 года, не оставляет сомнений на этот счет. «Я хочу достичь более грандиозных целей, – говорил президент, – а нет цели значительнее, чем мир во всем мире». Он упомянул и о необходимости «сменить режим» в Ираке, и о Ким Чен Ире, «заставляющем свой народ умирать от голода» («Я ненавижу Кима Второго!»), и об Иране.
Главное в характере Буша-младшего – это безграничная убежденность в своей правоте, считает Вудворд. «Буш – политик, президент и главнокомандующий – движим своей верой в собственные инстинкты, в свои естественные и спонтанные выводы и суждения. Собственные инстинкты для него почти что вторая религия», – отмечает журналист. Сам же президент сформулировал эту мысль проще: «Я играю не по учебнику, я играю нутром».
Алексей Пименов
