Президентские выборы показали глубокий кризис общественно-политической системы в стране, всегда выступавшей политическим лидером единой Европы. Впервые действующий глава государства, имея право выдвинуться на второй срок, отказался из-за риска с треском проиграть. Представители обеих главных партий — Республиканской (голлисты) и Социалистической — сошли с дистанции, а социалисты стоят на пороге полного фиаско, скатившись до уровня третьестепенной силы.
Франция подтвердила тенденцию, которая наметилась в Великобритании и США в прошлом году, — избирателям хочется перемен.
И Макрон, и Ле Пен, и набравший почти 20% Меланшон в своей риторике отмежевались от истеблишмента. Примечательно, что тема выхода из Евросоюза, которая во Франции (стране — создательнице европейской интеграции) всегда считалась уделом глубоких маргиналов, легитимирована. Ее провозглашали и Ле Пен, и Меланшон. Доминантой звучал вопрос безопасности — за последние годы Франция превратилась чуть не в подобие Израиля 15-20-летней давности, когда еврейское государство накрывали волны интифад и индивидуального террора. Ну и, конечно, избирателей волнует содержание кошельков — французская экономика давно не демонстрирует успехов, особенно на фоне соседней Германии.
Последнее — наиболее слабое место Ле Пен. У нее нет опыта управления, и даже те французы, которые симпатизируют ее жестким подходам к иммиграции и мусульманам, не уверены, можно ли доверить вождю националистов экономический штурвал. Макрон же служил министром экономики при Франсуа Олланде, призывает к модернизации закосневшей системы. С ним, правда, есть другая проблема — практически все оппоненты упрекали его в отсутствии внятной позиции и стремлении подхватывать самые разные популярные лозунги. В этом смысле Макрон продолжает популистскую волну, пытаясь очистить ее от радикализма (некоторые считают — пытаясь «продать» в новой упаковке ту же самую центристскую линию, что изрядно надоела гражданам своей неопределенностью).
В Европе итоги выборов вызвали вздох облегчения. Гипотетическая победа Ле Пен воспринимается там как полномасштабная катастрофа, конец Европейского союза в прежнем виде.
И, скорее всего, это не преувеличение — трудно вообразить, что, став президентом, лидер националистов развернулась бы на 180 градусов, ей пришлось бы слишком резко изменить всем своим нынешним лозунгам. Успех дамы стал бы мощным потрясением и для Франции — страна расколота и растерянна, попытка реализовать лозунги «Национального фронта»привела бы к консолидации и сопротивлению со стороны его противников.
Но вероятная победа Макрона не значит, что Франция выходит из кризиса. Тот факт, что он не опирается ни на какую серьезную партию, стал преимуществом сейчас, но в июне предстоят выборы в Национальное собрание, и там отсутствие базы может стать недостатком. Итог этих выборов, кстати, тоже непредсказуем, раздерганные партии будут бороться за собственное выживание, какое парламентское большинство может из этого получиться — бог весть. Еще неизвестно, на кого Макрону придется опираться и будет ли у него прочная опора вообще. Курс возможного президента тоже пока скорее загадка — набор пожеланий за все хорошее против всего плохого едва ли способен стать таковым.
Выборы во Франции подтвердили: Европа находится в состоянии трансформации, перестройка продолжится, ее исход неясен. Кризис традиционных политических сил углубляется, на этом фоне происходит подъем тех, кто противопоставляет себя им. Конкуренция разворачивается между радикальными группами, требующими пересмотра парадигмы развития, и «обновленцами», намеренными придать новый импульс выдохшимся классическим течениям. Нынешняя ситуация — сугубо промежуточная, делать какие-либо выводы на будущее не имеет смысла.
Что касается России, то ждать позитивных изменений не стоит по одной причине, и дело не во взглядах наиболее вероятного победителя (которые вполне эластичны). На годы вперед политика европейских и французских лидеров будет диктоваться необходимостью разбираться с внутренними проблемами, все внешнее, включая Россию, будет иметь подчиненный, инструментальный характер. Как показывает пример Дональда Трампа, это очень плохо, поскольку заведомо исключает возможность долгосрочной линии. Все становится ситуативным, причем опять-таки зависит от внутренней ситуации, на которую извне почти невозможно воздействовать. Пока Европа не стабилизирует себя саму, ожидать прогресса в сфере внешних отношений бесполезно.
