Статья написана до смены президента в Иране и начала переговорного процесса по ядерной проблеме; опубликована в журнале Survival, №5 за 2011 год.
Иран все ближе подходит к созданию ядерного оружия в соответствии с принятой им программой, и страны, обеспокоенные такой перспективой, обратились к санкциям, посчитав их оптимальным политическим инструментом. Критики называют такой подход неразумным, поскольку не видят реальных признаков эффективности санкций, кроме осложнения жизни простых иранцев. […] Однако санкции ограничивают возможности Ирана быстро наращивать ядерный арсенал. Кроме того, создаются условия для урегулирования проблемы путем переговоров, если на них пойдет довольно непоследовательный Иран. В то же время различные меры могут быть предприняты отдельными компаниями и странами, что позволит подкрепить режим санкций.
Иранский режим
Исламская Республика Иран сталкивалась с санкциями с 4 ноября 1979 г., когда было захвачено посольство США в Тегеране и арестованы американские дипломаты. Хотя американский запрет на любую торговлю с Ираном был снят после освобождения заложников, в 1983 г. причастность Ирана к взрывам американского посольства и казарм морской пехоты в Бейруте привела к возобновлению ограничительных мер. В 1990-е гг. опасения по поводу ядерных амбиций Тегерана повлекли за собой дополнительные санкции США. Одновременно на Россию, Китай, Аргентину и другие страны было оказано давление с целью прекратить сделки по предоставлению ядерных технологий двойного назначения. Американский запрет на передачу Ирану материалов, которые могут быть использованы в военных целях, был выведен на многосторонний уровень благодаря деятельности Группы ядерных поставщиков. Но только в конце 2006 г. запрет приобрел всеобщий характер. Первоначальные санкции ООН против Ирана, наложенные в соответствии с резолюцией Совета Безопасности № 1737 от 27 декабря 2005 г., не произвели особого эффекта, однако они реально обязывали соблюдать запрет на содействие Ирану по программе обогащения урана и другим ключевым аспектам ядерных разработок. Согласно резолюции ООН, принятой ранее в том же году, продолжение Ираном работ по обогащению урана было объявлено нарушением международного права.
Резолюция № 1737 и четыре последующих резолюции ООН о санкциях были направлены в первую очередь против тех аспектов иранской ядерной и ракетной программ, которые имели отношение к материалам двойного назначения и должны были, по мнению ООН, быть приостановлены. Благодаря санкциям заморожены активы физических лиц и компаний, связанных с незаконными операциями, а также запрещена их коммерческая деятельность. ООН также разрешила государствам ограничить ряд финансовых операций, связанных с программами, но эти ограничения не носили обязательного характера.
Санкции ООН обеспечивают базу, позволяя обеспокоенным странам вводить собственные, более жесткие меры. Меры, принятые Евросоюзом в июле 2010 г., к примеру, сделали обязательным ограничение финансовых операций, включая страхование, перестрахование и транспортировку. Резолюция Совбеза ООН № 1929, принятая 9 июня 2010 г., дает возможность странам принимать подобные меры, если у них «достаточно оснований считать», что эта деятельность как-либо содействует осуществлению ядерной или ракетной программы Ирана. Поскольку множество иранских компаний напрямую или опосредованно вовлечены в поддержку этих незаконных программ, хотя обычно речь идет о незначительной части их бизнеса, найти подобные «разумные основания» нетрудно. В преамбуле резолюции № 1929 отмечается «потенциальная связь между доходами, которые Иран получает от энергетического сектора, и финансированием деятельности, связанной с распространением ядерного оружия», а оборудование и материалы, необходимые для нефтехимической индустрии, сродни тем, что требуются для ядерных разработок. В результате Евросоюз запретил новые инвестиции и передачу технологий в нефтегазовом секторе. Австралия, Канада, Япония, Южная Корея и некоторые другие страны приняли собственные меры, подкрепляющие санкции ООН. Даже Россия вышла за рамки дословного прочтения санкций ООН и отменила контракт на продажу зенитных ракетных комплексов С-300 – этот шаг, возможно, был самым значительным для Ирана из всех мер, принятых отдельными государствами.
Разумеется, санкции США наиболее обширны. В основном они экстерриториальны и нацелены против тех секторов иранской экономики, которые хотя бы косвенно связаны с ядерной или ракетной программами. Закон о всеобъемлющих санкциях в отношении Ирана, привлечении к ответственности и отчуждении (CISADA) распространил действие санкций на продукты нефтепереработки и широкий спектр финансовых операций. Еще до подписания закона в июле 2010 г. некоторые крупные нефтеперерабатывающие компании без особой огласки прекратили сотрудничество с Ираном. Серьезным ударом стало включение в американский «черный список» иранской национальной судоходной компании – Islamic Republic of Iran Shipping Line (IRISL) вследствие перевозок запрещенных товаров. Санкции привели к лишению IRISL страхового покрытия и последующему задержанию по меньшей мере семи судов компании в Сингапуре и других международных портах.
Летом 2011 г. несколько крупных транспортных фирм прекратили деловые контакты с Ираном, после того как США включили в «черный список» Tidewater Ports – компанию, контролируемую Корпусом стражей исламской революции (КСИР). На долю компании приходится почти 90% всего иранского импорта. Это решение повлекло за собой побочный эффект, поскольку правительство совмещает обычный импорт и ввоз запрещенных товаров. По данным американской администрации, введение санкций было обусловлено тем, что Иран использует Tidewater Ports для экспорта вооружений и сопутствующих материалов в нарушение резолюций Совбеза ООН. Однако надо отметить, что даже в санкциях США, как и в санкционных режимах ООН и ЕС, существуют гуманитарные исключения, разрешающие лицензированный импорт американских продуктов питания и лекарств в Иран.
Санкции против Ирана, в особенности введенные ООН и ЕС, должны быть оковами, а не штрафом. Они не нацелены против всей иранской экономики. Они направлены на ограничение возможностей Ирана приобретать у других стран и импортировать материалы, которые могут использоваться в ядерной или ракетной программах, так как ООН настаивает на их сворачивании. Физические лица и компании, участвующие в этих незаконных программах или содействующие им прямо или косвенно, обеспечивая транспортировку, страхование или финансирование, тоже попали под санкции. Целью отнюдь не является лишение иранского народа права торговать и путешествовать. Однако обеспокоенные государства посчитали, что меры, закрывающие Ирану доступ к международной финансовой системе, страхованию перевозок и торговли – наилучший способ помешать нелегальной торговле, к которой все чаще стал прибегать Иран теперь, когда ни одна иностранная компания сознательно не будет содействовать запрещенным иранским программам. Хотя некоторые запрещенные товары по-прежнему доступны для Ирана на черном рынке, за них нужно платить признанной в мире валютой, а потом ввозить в страну на кораблях и самолетах, которые прошли лицензирование и застрахованы.
Санкции – грубый инструмент; никто и не скрывает, что от санкций страдают не только те физические лица и компании, против которых они направлены. Меры, касающиеся финансовых, транспортных и страховых услуг, действительно наказывают Иран и влияют на жизнь его граждан. Те, кто вводит санкции, надеются, что Иран осознает: цена, которую он платит за обогащение урана, слишком высока. Как только прекратится нелегальная деятельность, исчезнут и основания для санкций. Это подтверждают и последние предложения Запада по двойному замораживанию – приостановка работ по обогащению урана в обмен на приостановку санкций.
Нелишне еще раз отметить, что деятельность Ирана по ядерным и ракетным разработкам противозаконна. Хотя работы по обогащению урана и созданию баллистических ракет не запрещены Договором о нераспространении ядерного оружия, шесть резолюций Совета Безопасности ООН установили новые международные правовые рамки. Резолюции ООН основаны на заявлении МАГАТЭ о том, что Иран нарушил свои обязательства и поэтому его утверждениям о мирной направленности ядерной программы нельзя доверять. Право Ирана на развитие атомной энергетики не ставится под сомнение. Никто не говорит, что России не следует помогать Ирану с вводом в эксплуатацию АЭС или что реактор в Бушере не должен использоваться для производства электричества. Подлежат запрету лишь те аспекты ядерной программы, которые могут способствовать производству ядерного топлива для оружия массового поражения.
Если цель заключалась в том, чтобы остановить обогащение урана и выполнение ракетной программы, то санкции, очевидно, неэффективны. И такой масштабный результат вряд ли когда-нибудь будет достигнут. Обогащение урана очень тесно связано с концепцией суверенитета и чувством национального достоинства, чтобы какое-либо иранское руководство от него отказалось. Поэтому даже смена режима не решит проблему. Но Тегерану нет необходимости отказываться от своей ядерной программы, чтобы санкции были признаны успешными. Санкции призваны лишь способствовать замедлению программы, препятствуя приближению Ирана вплотную к получению ядерного оружия и провоцированию превентивного удара или нового витка ядерного распространения. Поэтому есть основания считать, что принятые меры уже соответствуют этому заниженному определению успеха, так как удалось ограничить его возможности импортировать товары, которые помогли бы ему быстро расширить производство обогащенного урана.
Влияние санкций на Иран
Конечно, иранская программа по обогащению урана не замедлилась. Иран с каждым месяцем демонстративно производит больше обогащенного урана, чем в 2010 г., хотя в мирных целях этот материал не используется. В мае 2010 г. средний уровень производства 13,5-процентного низкообогащенного урана составлял 120 кг в месяц. В мае 2011 г. средний объем производства составил 156 кг в месяц. Иран также задействует для этих целей большее число центрифуг: почти 6 тыс. в 2011 г. по сравнению с 4 тыс. в 2010 году. Еще 2 тыс. центрифуг введены в эксплуатацию, но пока не используются для обогащения урана. В июле 2011 г. Иран объявил о наращивании количества более мощных центрифуг. До этого исследовательские работы Ирана с моделями второго поколения (IR-2M и IR-4) ограничивались двумя каскадами по 20 центрифуг каждый, теперь это два полноценных каскада из 164 установок.
[…] Санкции помогли ограничить возможности Ирана задействовать большее количество новых центрифуг. И хотя иранские официальные лица заявляют о способности обеспечивать ядерную и ракетную программы собственными силами, факты свидетельствуют об обратном. Группа экспертов ООН, учрежденная согласно резолюции № 1929 (далее «группа экспертов»), в своем докладе в мае 2011 г. пришла к выводу, что Иран испытывает трудности с производством некоторых ключевых узлов и деталей, необходимых для поддержания и усовершенствования работ по обогащению урана на центрифугах. Речь идет об инверторах, регулирующих подачу энергии на быстро вращающиеся установки. Основу иранской программы по обогащению урана на центрифугах составляют пакистанские модели первого поколения, похищенные Абдул Кадир Ханом в Нидерландах. Они не отличаются высоким качеством, и у Ирана, по некоторым сведениям, нет возможности дополнить количество новых центрифуг сверх имеющихся 8 тысяч. Много лет Иран пытался разработать более эффективные и надежные агрегаты на базе пакистанской модели второго поколения, которые вращаются быстрее, и их роторы соответственно их весу должны изготавливаться из высокопрочного металла. Но Иран не обладает достаточными запасами мартенситной стали, которую использует для этой цели Пакистан. Поэтому иранские специалисты разработали модели с применением углеволокна, однако их возможности производить углеволокно также ограниченны, и два каскада из 164 центрифуг второго поколения – это предел на сегодняшний день.
В докладе группы экспертов ООН отмечается, что «санкции ограничивают способность Ирана приобретать товары, связанные с запрещенными ядерными и ракетными разработками, что замедляет осуществление этих программ». Вероятно, именно снижение темпов работы, а также промышленный саботаж позволили американским и израильским экспертам в своих оценках отодвинуть сроки изготовления иранской ядерной бомбы. В 2010 г. даже тогдашний глава Организации по атомной энергии Ирана Али Акбар Салехи признал, что санкции осложняют программу обогащения урана.
Оценить влияние санкций на ракетную программу Ирана труднее из-за отсутствия режима международных инспекций, который по ядерной программе обеспечивает МАГАТЭ. Иранская ракетная программа зависит от иностранных поставок ряда ключевых материалов, в том числе двойного назначения. В частности, речь идет об алюминиевой пудре для производства твердого ракетного топлива. В сентябре 2010 г. в Сингапуре был задержан 16-тонный груз алюминиевой пудры, отправленный из Китая в Иран. В последнее время китайские власти ужесточили контроль за подобными нелегальными перевозками. Целенаправленные санкции вынуждают Иран постоянно менять поставщиков, что, в свою очередь, осложняет работу инженеров-ракетчиков.
Стремление Тегерана обойти санкции свидетельствует о том, что они оказались эффективными в том, что касается издержек Ирана от упущенных возможностей. Тегерану приходится в этом деле прибегать к все более сложным и инновационным приемам.
Корпус стражей исламской революции, одна из прямых мишеней санкций, все чаще обращается к третьей, четвертой или пятой стороне и вынужден создавать новые подставные компании, как только существующие компании разоблачают и вносят в «черный список». Иранские власти также взывают к персидской диаспоре о помощи или совете. После того как в июне 2010 г. ОАЭ и другие страны Персидского залива ужесточили контроль за бизнесом с Ираном, Тегеран стал чаще использовать порты Турции и Юго-Восточной Азии для перевалки грузов. Участие в такой торговле не проходит без последствий. Так, Анкара получила предупреждение от Группы по противодействию легализации преступных доходов по поводу расширения деловых контактов с Ираном в связи с рисками распространения ядерного оружия.
Наибольшее воздействие оказывают санкции, ограничивающие способность Ирана использовать международную финансовую систему, чтобы осуществлять незаконную торговлю. После того как в мае 2011 г. Евросоюз принял решение внести в санкционный список базирующийся в Гамбурге Европейско-иранский торговый банк, парижское отделение банка «Теджарат» осталось единственным финансовым учреждением в Европе, которое может использовать Иран. Бытует мнение, что финансовые ограничения особенно осложняют жизнь иранского бизнес-сообщества. Более того, они мешают Ирану финансировать торговлю на черном рынке в Европе. Несмотря на доходы от роста цен на нефть, Иран лишен возможности вести бизнес в долларах или евро. Поэтому он вынужден действовать посредством бартера. По данным на август 2011 г., более 20 млрд долларов иранских средств были блокированы на депозитных счетах в Китае, 3,4 млрд долларов – в Индии и почти 4 млрд долларов – в Южной Корее.
Санкции не ограничивают иранскую торговлю в целом – это не является их целью. Но они способствуют росту безработицы и инфляции; по данным иранского правительства, оба показателя составляют около 15%, на самом деле они скорее всего значительно выше. Иностранные резервы сокращаются, в экономике наблюдается перекос, так как законная торговля переходит в теневой сектор. Лидер оппозиции Мехди Карруби и другие утверждают, что КСИР может получать прибыль от санкций, используя свои рычаги, чтобы контролировать неофициальную торговлю. Но даже для Корпуса издержки существенно растут.
Однако в основном экономические проблемы Ирана обусловлены структурными слабостями и ошибками режима в управлении страной. Экономика находится под контролем государства и зависит от экспорта нефти и газа. Экономическому развитию препятствует широко распространенная коррупция и кумовство. Сегодня Иран занимает 171-е место из 179 по индексу экономической свободы фонда Heritage.
Трудности реализации санкций
На региональном семинаре, организованном авторами этой статьи в Дубае в мае 2011 г. при участии нескольких членов группы экспертов ООН, обсуждались проблемы реализации санкций и оптимальные практические решения.
Для шести членов Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) реализация санкций – настоящая головоломка ввиду их близкого соседства и интенсивной торговли с Ираном. В 2009 г. на долю Ирана приходилось 45% общего объема торговли стран ССАГПЗ. В 2010 г. товарооборот между Ираном и ОАЭ составил 10,4 млрд долларов, между Ираном и Бахрейном – 5 млрд долларов. Катар и Оман особенно тесно вовлечены в сферу разработки нефтегазовых запасов региона.
Помимо торговли, которая фигурирует в официальной статистике, огромный объем сделок с Ираном проходит без регистрации и не отслеживается. В финансовом секторе участились случаи применения старой практики «хавала» – неофициальной системы денежных переводов через анонимных брокеров. Отсутствие данных и трудности мониторинга «хавалы» вызывают опасения в связи с тем, что этот способ используется для нелегальной торговли и отмывания денег. В некоторых странах может потребоваться регулирование брокерских бирж «хавалы». Многослойная система проведения финансовых операций в регионе облегчает действия Ирана, который стремится обойти санкции. Это заставило Вашингтон расширить односторонние санкции в июне 2010 г. и изобличать любую компанию, которая ведет бизнес с банком или подставной фирмой, связанными с иранскими институтами, попавшими под санкции.
В транспортном секторе запутанная система грузоперевозок затрудняет отслеживание подозрительных грузов и судов. То, что Иран прибегает к услугам ранее неизвестных компаний, не вызывает никаких вопросов в индустрии грузоперевозок, в отличие от финансового сектора, где подозрительные подставные фирмы быстро вычисляются. Эффективная система мониторинга основана на введении в практику уникальных серийных номеров грузовых контейнеров, банковского идентификационного кода (БИК), имеющихся во всех странах ССАГПЗ. Но Иран научился обходить эту систему, пользуясь номерами и окраской контейнеров других компаний. Если регуляторы проверяют только номера, не обращая внимания на их уникальность, запрещенные товары идут дальше.
На уровне отдельных компаний негативные последствия для торговли в случае потери такого крупного клиента, как Иран, не способствует тщательному выполнению санкций. Чиновники и бизнесмены в странах Персидского залива также указывают на отсутствие прозрачности и обмена информацией как на одну из проблем осуществления санкций. Непонимание технических аспектов этих мер, возможно, из-за отсутствия необходимой подготовки также ведет к проблемам в соблюдении режима санкций. Язык санкционных мер, особенно разработанных в ООН в результате дипломатических уступок, очень трудно понять. Например, резолюции ООН призывают государства «быть бдительными» в отношении операций с участием иранских банков, в то время как Евросоюз и Вашингтон требуют выполнения мер «надлежащей комплексной проверки». Бизнесмены задают вопросы о значении этих требований и различиях между ними. Ответ такой: бдительность – это установка, отражающая общее отношение государства, а надлежащая проверка – это необходимый процесс оценки рисков ведения бизнеса с той или иной компанией, до того как отношения были официально оформлены.
Преодоление трудностей
Ключ к эффективной реализации режима санкций – их универсальность. Поэтому акцент должен ставиться на резолюциях ООН, которые применимы повсюду. Но принятие наиболее жестких мер в связи с санкциями ООН – дело добровольное. Когда главы государств ЕС решили в июле 2010 г. сделать свои санкции обязательными для всех отраслей, чиновники в Лондоне и Париже испытали подлинную эйфорию. Они получили от Брюсселя все, что хотели. Основа успеха – понимание всеми европейскими странами сути иранской ядерной угрозы. Многие развивающиеся страны, напротив, склонны предоставлять Ирану незаслуженный кредит доверия.
Эффективный поток информации также важен для реализации санкций. Чтобы санкции работали, частный сектор и правительства должны обмениваться содержательными данными о мерах, которые нужно принять, их состоянии и трудностях с выполнением. Учитывая часто практикуемое Ираном привлечение подставных компаний, правительства обязаны снабжать бизнес необходимой информацией о клиентах его клиентов. Обмен данными от порта к порту, от одного государства к другому и одной региональной организации к другой позволит властям выявлять и отслеживать схемы обхода санкций. Частному сектору проще обнаружить случаи уклонения от санкций и предложить способы противодействия.
Наконец, ключевое значение имеет сотрудничество между правительствами и ведомствами. Это позволит усовершенствовать процедуру санкций путем обсуждения идей и мер, выявления попыток уклонения от санкций и обмена разведданными. По этой причине члены ССАГПЗ стремятся отладить механизмы сотрудничества на внутреннем и международном уровнях. Например, в Бахрейне при Министерстве иностранных дел создан специальный комитет, объединяющий такие ведомства, как Центральный банк, таможенная служба, МВД и национальная служба безопасности.
Реализацию санкций в регионе уже удалось улучшить благодаря усовершенствованию системы мониторинга в некоторых странах. При содействии США ОАЭ ужесточили контроль, затруднив попытки Ирана использовать подставные компании. Около 500 иранских компаний были вынуждены прекратить свою деятельность в ОАЭ, а одной местной компании грозит серьезное уголовное наказание за продажу товаров, попавших под санкции. Санкции сказались и на местных бизнесменах, как они утверждают, поскольку банки отказываются проводить операции с участием Ирана. Укрепление режима санкций происходит и в Катаре, где финансовые регуляторы накопили огромный объем данных о подозрительных операциях. Центробанк страны требует, чтобы финансовые учреждения привлекали регуляторов к контролю за выполнением санкций и противодействию отмыванию денег. В регионе уже созданы структуры, необходимые для реализации санкций и борьбы с отмыванием денег и финансированием терроризма. Следующий шаг – укрепление этих структур и разработка механизмов координации и сотрудничества.
Для эффективного воплощения санкций нужна мотивация сотрудников и вознаграждение компаний за соблюдение принятых мер. Успеха добиваются те компании и правительственные ведомства, которые включают выполнение санкций в регулярную оценку деятельности. Поэтому необходимо развивать культуру соблюдения принятых требований как внутри правительственных ведомств, так и в частном секторе. Соответствующую информацию необходимо доводить до сведения рядовых сотрудников, у которых должен выработаться инстинкт находить подозрительные товары, грузоперевозки и финансовые операции. Программы обучения призваны способствовать тренировке этого инстинкта, вместо того чтобы загружать сотрудников тонкостями новых правил. В то же время затронутые отрасли должны быть осведомлены о неотвратимости наказания за несоблюдение санкций и соответствующих последствиях для бизнеса. В долгосрочной перспективе репутационные риски и затраты времени и средств на защиту от обвинений должны стать непропорционально высокими. Личная ответственность за действия компании также может стать стимулом соблюдать санкции.
Санкции остаются, пусть и несовершенным, политическим инструментом в длительном противостоянии с Ираном в стиле холодной войны. В определенном смысле санкции – это стандартный выбор, удобная средняя позиция между принятием иранской ядерной программы и применением военной силы, чтобы ее остановить. Теоретически санкции в перспективе будут способствовать урегулированию проблемы путем переговоров: у иранских лидеров появится стимул задуматься о возможности компромисса, а у партнеров Тегерана по переговорам появится предмет для торга. Они могут быть сняты в ходе будущих переговоров или после них.
[…] США скорее всего продолжат усиливать давление на Иран, используя санкции. Другие страны могут принять собственные меры, хотя бы дополнив «черные списки» лиц, которым запрещен въезд на их территорию, или компаний, чьи активы заморожены. В любом случае «черные списки» ООН, Европы и США предстоит гармонизировать. Но есть основания не ограничиваться только административными мерами, чтобы ужесточить режим санкций в отношении Ирана. Работы по обогащению урана, которые стали поводом для введения нынешних санкций, продолжают вызывать беспокойство, поскольку Иран все еще может получить материал для ядерного оружия. Но МАГАТЭ также удалось собрать значительный объем сведений о работе по созданию ядерного оружия, которая предположительно велась после 2004 года. Эта информация, а также отказ Ирана объяснить эту деятельность, вызывают еще больше опасений.
