Новая армия России / Д. Е. Болтенков, А. М. Гайдай, А. А. Карнаухов, А. В. Лавров, В. А. Целуйко; под ред. М. С. Барабанова. – М.: Центр АСТ, 2010. – 168 с.
Выход сборника статей «Новая армия России» под эгидой Центра анализа стратегий и технологий (ЦАСТ) стал для меня приятной неожиданностью. Дело в том, что созданный в 1997 г. как частный (что само по себе уникально в российских условиях) научно-исследовательский центр, ЦАСТ в течение прошедших лет специализировался почти исключительно на проблемах торговли оружием и ОПК и обрел репутацию наиболее авторитетной «фабрики мысли» в данных областях, где у ЦАСТ, по сути, нет серьезных конкурентов. Что касается таких специфических вопросов военного строительства, как военная доктрина, структура вооруженных сил, вопросы их комплектования, то они, как правило, в публикациях ЦАСТ глубоко не затрагивались. Правда, в 2010 г. центр выпустил сборник статей «Танки августа», посвященный российско-грузинской войне 2008 года. Издание отличалось присущей ЦАСТ скрупулезностью в подборе фактов и независимостью суждений, за что получило высокую оценку у специалистов, в том числе зарубежных (труд издан также на английском языке). И тем не менее, я не ожидал, что центр рискнет углубиться в детали армейской жизни, где каждый мнит себя экспертом, а обстановка в последние годы меняется с калейдоскопической быстротой. А самое главное, где до сих пор нет потребителя, нуждающегося в независимой и выверенной точке зрения. Фактор немаловажный, особенно для частного коммерческого предприятия, каким является ЦАСТ.
Сборник состоит из шести статей и предисловия, написанного директором центра Русланом Пуховым. Пухов практически безоговорочно поддерживает начатые преобразования, подчеркивая, что «реформа является абсолютно необходимой, а ее основные направления определены военно-политическим руководством России в общем достаточно правильно». «Впервые за весь постсоветский период, – пишет он, – в России выработан и принят действительно цельный и комплексный план радикального реформирования Вооруженных сил страны, а самое главное – наличествует политическая и административная воля (в том числе и на уровне Министерства обороны) и экономические ресурсы для проведения этого плана в жизнь». Так как подобная позиция не разделяется большинством экспертов и СМИ, а также дает богатую пищу для полемики, на аргументации Пухова стоит остановиться подробнее.
Автор перечисляет 13 мероприятий, которые, по его мнению, определяют содержание объявленных 14 октября 2008 г. реформ. Он отмечает, что их суть заключается в переходе российской армии от традиционной мобилизационной системы, рассчитанной на подготовку к длительной крупномасштабной войне, к силам постоянной боевой готовности, способным к задействованию в первую очередь в ограниченных по масштабу и быстротечных конфликтах.
Отмечая радикальность принимаемых мер, Пухов подчеркивает, что многие из них только начаты и сводятся в основном к административной реорганизации. При этом новые структуры (командования, бригады, авиабазы) еще предстоит наполнить содержанием, на что потребуется немало времени и усилий. По его мнению, подводить более или менее очевидные итоги начатой трансформации можно будет не ранее 2015 года.
Пухов признает, что накал критики в адрес так называемой реформы Сердюкова велик, и можно даже говорить о расколе общественного мнения. В этой связи стоит только приветствовать ту сдержанность, которую демонстрируют авторы сборника в оценках реорганизации. Воздерживаясь от оптимистических прогнозов и каких-либо комплиментов в адрес разработчиков реформы, они сконцентрировали усилия на детальном, буквально пошаговом описании проводимых мероприятий по приданию армии нового облика. И это дает возможность заинтересованному читателю почувствовать пульс реформы отчетливее, чем любые аналитические выкладки.
Собственно военной реформе посвящены только первые четыре статьи, в которых исследуется ее ход во всех трех видах Вооруженных сил (Сухопутных войсках, ВВС и ВМФ), а также в Воздушно-десантных войсках (ВДВ), представляющих собой самостоятельный род войск (наряду с РВСН и Космическими войсками). Сразу предупрежу, что содержание статей не рассчитано на массового читателя, который судит о преобразованиях в армии по материалам СМИ и выступлениям высокопоставленных военачальников и политиков. Ибо на него обрушится лавина материалов преимущественно справочного характера, в которых можно увязнуть, не получив в итоге ясного ответа на вопрос, что же представляет собой новая армия России и вообще появилась ли таковая в ходе реформ. Это книга для специалистов, знающих цену так называемым мелочам (их в военном деле нет), но не имеющих возможности отслеживать все перипетии и нюансы идущих преобразований.
Так, из 20 страниц статьи по ВМФ 19 заняты перечислением кораблей и вооружения всех флотов и флотилий российского флота, в то время как выводам по проводимой реформе (к тому же весьма невнятным) уделено менее одной страницы.
Статья по ВВС помимо подробного описания наличного и перспективного вооружения содержит еще и длинный перечень всех вновь созданных командований ВВС и ПВО, а также входящих в их состав и при этом пронумерованных авиационных баз и бригад воздушно-космической обороны.
Чтение третьей статьи, посвященной Сухопутным войскам, облегчается включением в нее подробного экскурса в историю попыток реформирования этих войск предшественниками Анатолия Сердюкова на посту главы военного ведомства, начиная с Павла Грачёва. При этом делается весьма спорный вывод, что все то, «что происходит сейчас, это логическое продолжение всех тех изменений, которые проводились начиная с 1992 г.» (с. 12). Спорный он, впрочем, не только с моей точки зрения. Руслан Пухов в предисловии к сборнику отмечает, что за невиданно короткий срок (примерно за год) Вооруженные силы обрели «новый облик», принципиально отличающийся от традиционного облика Красной, Советской, а затем Российской армии (с. 6), а все выдвигавшиеся до 2007 г. планы военных преобразований либо оставались втуне, либо заканчивались компромиссными реорганизациями.
Статья на тему ВДВ по объему почти не уступает разделам по ВВС, ВМФ и Сухопутным войскам, хотя по своей численности (35 тыс. человек) ВДВ представляют собой всего 3,5% от штатного состава Российской армии, и вооружены они легкой, в основном устаревшей военной техникой. Как отмечает автор, главной проблемой нынешних ВДВ остается неопределенность их предназначения как самостоятельного рода войск. О скромности их возможностей говорит хотя бы то, что вся российская военно-транспортная авиация (около 200 самолетов) способна за раз перебросить не более одного полка ВДВ с техникой.
Огорчает, что два других самостоятельных рода войск – РВСН и Космические войска, кратно превосходящие по численности ВДВ и обладающие высокотехнологичным вооружением в соответствии с лучшими мировыми стандартами, – отдельного рассмотрения не удостоены. А ведь именно они (согласно объявленным планам, до конца 2011 г. Космические войска должны влиться в новый, четвертый по счету вид Вооруженных сил, а именно войска Воздушно-космической обороны) будут определять технологический облик армии.
Так что даже по формальным признакам (охват авторами всех основных компонентов Вооруженных сил) говорить о новой армии России на базе представленных в сборнике материалов, на мой взгляд, преждевременно.
В отличие от первых четырех статей, скрупулезно и шаг за шагом рассматривающих конкретные меры по приведению армии к новому облику в период с октября 2008 г. по осень 2010 г., последние два материала носят преимущественно обзорно-аналитический характер.
Статья «Мировые тенденции военного реформирования» откровенно публицистична и практически не затрагивает сути военной реформы. Зато в другой, озаглавленной «Военная доктрина России и состояние ее Вооруженных сил. Теория и реальность», два украинских автора (Антон Карнаухов и Вячеслав Целуйко) дотошно рассматривают военную доктрину РФ, пытаясь соотнести ее содержание с объявленной в 2008 г. военной реформой. Дается им это с трудом, и они резонно отмечают, что принятие военной доктрины 5 февраля 2010 г., то есть значительно позднее начала реформы, противоречит логике.
Пытаясь найти объяснение данному противоречию, авторы изрядно запутываются. «Не исключено, – пишут Карнаухов и Целуйко, – что авторы доктрины подстраивали ее положения под уже реализуемые конкретные планы реформирования более низкого уровня. Если же принять этот документ как независимый от уже проводимой реформы, то тогда возникает вопрос в продуманности последней, в случае если уже предпринятые шаги противоречат военной доктрине» (с. 106). В результате оба исследователя то отмечают, что доктрина фактически обосновывает уже реализованные мероприятия в рамках военной реформы, то упрекают Минобороны в недооценке требований военной доктрины по усилению роли мобилизационного развертывания. При этом в качестве положительного примера они ссылаются на белорусский опыт, где принятая в рамках российской реформы концепция создания баз хранения военной техники (БХВТ) признана неэффективной, а вместо БХВТ развернуты части сокращенного состава, упраздненные в России.
В заключение, устав, по-видимому, плутать в лабиринтах противоречий между военной доктриной и «реформой Сердюкова», авторы решают безоговорочно стать на сторону разработчиков доктрины. «В целом можно заключить, – пишут они, – что Вооруженные силы России находятся в начале пути по приведению их численности, структуры, оснащения для решения задач, возложенных на них военной доктриной. Главное, чтобы реформирование проводилось последовательно без частых и радикальных изменений вектора его направленности, то есть в соответствии с фундаментальными документами, одним из которых и является доктрина». Выражаясь проще, они предлагают вернуться к положению дел до 2008 года.
Сборник останавливается в описании реформы на рубеже лета-осени 2010 года. С тех пор произошли события, подвергающие сомнению некоторые ее постулаты. Я имею в виду прежде всего решение об увеличении численности офицеров на 70 тыс. человек и доведении числа контрактников до 425 тыс. при уменьшении в перспективе доли призывников до 10–15% от общей численности рядового и сержантского состава. А ведь сокращение числа офицеров и контрактников было чуть ли не фирменной чертой «реформы Сердюкова», вызывавшей наибольшее недовольство в армии и обществе. Что это, предвыборный маневр или смена направления реформы? Ответ на этот и другие подобные вопросы следует искать не в заявлениях политиков, а путем педантичного отслеживания реальных процессов, которые идут в армии и часто скрыты от общества. И здесь экспертам ЦАСТ, как говорится, и карты в руки. Они убедительно доказали, что умеют это делать.
