Важным прорывом в холодной войне, резко снизившим шансы ядерного конфликта, стало признание американскими и российскими лидерами того, что наши страны не могут опередить друг друга в гонке вооружений. Нужно было спуститься с лестницы эскалации, и мы это сделали посредством ввода контроля за вооружениями, поддающегося точной проверке – в то время, когда отношения между США и Россией были не более теплыми или доверительными, чем сегодня. В «Обзоре конфигурации ядерных сил», выпущенном 2 февраля, говорится, что мир является свидетелем «возвращения конкуренции великих держав», поэтому Россия снова оказывается в центре ядерной стратегии Соединенных Штатов. К сожалению, вместо использования испытанных и проверенных инструментов, таких как контроль над вооружениями и взаимодействие для управления рискованной эскалацией между Вашингтоном и Москвой, Вашингтон, похоже, намерен сделать ставку на то, что не содействовало большей безопасности Америки и ее союзников в годы холодной войны: гонка ядерных вооружений будет скорее разжигать конфликт, чем сдерживать его. Не менее тревожно, что в новом Обзоре регулярное взаимодействие на высоком уровне и дипломатия воспринимаются как второстепенный вопрос, а не составная часть стратегии ядерной безопасности США.
Озабоченность, заслуживающая внимания
Справедливости ради стоит отметить, что повод для беспокойства в связи с поведением и намерениями России действительно есть. Отношения между Вашингтоном и Москвой плохие и могут еще больше ухудшиться. Конечно, вторжение и оккупация украинской территории, вмешательство в американские выборы и нарушение Договора РСМД справедливо тревожат политиков в США. Что еще хуже, стратеги считают, что Москва готовится применить первой ядерное оружие в том случае, если Россия будет втянута в конфликт, в котором не может победить посредством обычных вооружений, хотя эта тема вызывает споры среди аналитиков. В то же время, авторы Обзора отмечают, что такие государства как Россия могут использовать неядерные стратегические средства, включая обычные вооружения и другие атаки, чтобы парализовать критически важную инфраструктуру Соединенных Штатов, командный пункт управления ядерным оружием и системы раннего оповещения. По мнению авторов Обзора, эти новые возможности и планы требуют ясно дать понять, что Америка намерена сдерживать подобные атаки со стороны России. С этой целью используются достаточно сильные, но здравые выражения – прежде всего, что Россия не сможет избежать последствий в случае применения ядерных вооружений, которые будут хуже, чем любая выгода от использования ядерного оружия, на которую Москва рассчитывает.
Новое оружие, новые страхи и отсутствие доверия
Чтобы донести мысль о сдерживании и укрепить доверие оппонента к способности и желанию Америки отвечать на ядерные и неядерные атаки России, администрация Трампа планирует взять на вооружение первые новые ядерные системы со времен окончания холодной войны. Две системы, включая ядерные вооружения ограниченной мощности, которые будут размещены на баллистических ракетах подводного базирования, а также новые крылатые ракеты морского базирования, снабженные ядерными боеголовками, как утверждают авторы Обзора, легче в использовании, а потому воспринимаются как более реальное и заслуживающее доверия средство сдерживания. Стоит отметить, что уже ведутся дебаты о том, нужны ли такие системы для сдерживания России, и смогут ли они убедить ее в наличии у США возможностей ядерного сдерживания. Конгрессу предстоит определить, стоит ли финансировать эти системы и, если да, то где изыскать на них средства с учетом растущей и уже колоссальной стоимости модернизации существующей триады ядерных систем.
Ясно то, что гонка вооружений и возможная разработка этих систем могут подорвать главные требования стратегической стабильности и стабильности в период кризиса, которых так не хватает в нынешних отношениях между Соединенными Штатами и Россией. Отчасти это проистекает из двух контекстуальных факторов: отсутствия доверия и информационного обмена в рамках двусторонних связей, а также возникновения новых неядерных технологий. Что касается первого пункта, то у Вашингтона слишком мало постоянных и откровенных обсуждений с людьми, принимающими решения на высоком уровне в российских оборонных ведомствах, и это огромная проблема. Отсутствие информационного обмена и, как следствие, отсутствие доверия, а также способности понимать процесс принятия стратегических решений в России и влиять на него, вынуждает политиков США полагаться в планировании на худший сценарий; в свою очередь, это приводит к гонке вооружений и разработке таких вооружений, которые в противном случае нам могли бы не понадобиться. Что еще хуже, новые вооружения повышают риск конфликта, подпитывая опасный и непрерывный цикл действия-противодействия: в течение какого-то времени новые обычные вооружения США, более быстрые, точные и/или скрытные, чем раньше, в сочетании с растущими возможностями развертывания ракетной обороны, увеличивали опасения России, что во время потенциального конфликта Америка может уничтожить ее силы до того, как они успеют причинить какой-либо урон. Эти страхи побуждают Россию поддерживать и модернизировать свой арсенал тактического ядерного оружия и в целом модернизировать армию, в том числе наращивать возможности асимметричных, неядерных действий.
Перспективы стабильности
Чтобы оценить, как новые вооружения, предложенные авторами Обзора, могут подорвать безопасность, полезно рассмотреть две концепции: стратегическая стабильность и стабильность в период кризиса.
У стратегической стабильности нет четкого и понятного определения, но на протяжении нескольких десятилетий американские эксперты в сфере безопасности и обороны определяли ее как состояние, при котором ни США, ни Россия не видят преимуществ в применении ядерных вооружений первыми против неприятеля. Если каждая из сторон будет уверена в поведении и возможностях другой стороны и в надежности своих сил ядерного возмездия, стабильность по силам сохранять. Это состояние может дальше укрепляться за счет последовательного диалога и прозрачности, а также поддерживаться соглашениями о лимите ядерных вооружений и проверки соблюдения этих соглашений. Стратеги США и официальные лица в сфере безопасности обеспокоены тем, что российская ядерная доктрина предусматривает право первого ядерного удара в случае угрозы поражения в конфликте с применением обычных вооружений, если под угрозой окажется выживание или территориальная целостность Российского государства, а также тем, что Россия разрабатывает многочисленные системы тактического ядерного оружия ограниченной мощности. Это указывает на то, что Россия больше не верит в стратегическую стабильность в отношениях между двумя странами. Российские страхи усугубляются растущими возможностями Америки в сфере ракетной обороны; возможно, Россия иначе оценивает стратегический ландшафт или иначе определяет стабильность. Отсутствие прямых и последовательных дискуссий и переговоров с президентом Владимиром Путиным и его ближайшими доверенными лицами делает неопределенными любые предположения любой из сторон, поэтому ни та, ни другая держава не чувствует себя в безопасности.
Стабильность во время кризиса поддается более точному определению, несмотря на отсутствие объективных показателей и подверженность переменам. Все, что влияет на способность лидеров осознанно и ответственно реагировать на любые видимые действия – происшествие, атаку, не поддающееся определению событие – влияет на стабильность во время кризиса. Если кризисная стабильность находится на высоком уровне, у лидеров России, Америки или Европы появляется уверенность, что у них есть время на оценку ситуации и возможных вариантов действий до того, как придется реагировать или определять, существует ли сама необходимость предпринимать ответные действия. Низкая стабильность в период кризисов – состояние, при котором лидеры испытывают на себе давление быстро отреагировать даже на двусмысленные события, потому что риск бездействия может быть выше, чем последствия неадекватных действий. Например, когда несколько ядерных боеголовок могут долететь до столичных городов без стратегического предупреждения, имеющиеся свидетельства атаки или взрыва могут и не требовать быстрых действий. Однако в сложившейся обстановке, когда у России и Америки/НАТО имеются на вооружении быстролетающие системы доставки ядерных боеголовок, которые трудно уловить с помощью радаров, и к тому же между странами почти нет информационного обмена, нестабильность в период кризиса крайне высока.
При таком определении желание США разработать и взять на вооружение две новые ядерные системы – баллистические ракеты подводного базирования (БРПБ) и крылатые ракеты морского базирования (КРМБ), оснащенные ядерными боеголовками – могут еще больше подорвать стратегическую и кризисную стабильность. Они уменьшают время на принятие важных решений российскими официальными лицами, а тем придется быстро решать – реагировать на мнимую или реальную атаку, или воздержаться, поскольку некоторые вооружения, упомянутые в Обзоре, могут быть использованы против ключевых целей политического руководства России. Таким образом, хотя эти системы вроде бы призваны усовершенствовать сдерживание, они могут повысить, а не уменьшить вероятность конфликта и применения ядерного оружия. Они также усилят давление на Соединенные Штаты фактически использовать ядерные вооружения, если Москва предпримет некоторые шаги, перечисленные в Обзоре, которые потенциально требуют ядерного ответа. Как указывал Скотт Саган в своей статье 2000 г.«Ловушка обязательств», угрозы оказывают давление на прибегающее к ним государство выполнить эти угрозы из опасения, что если этого не сделать, то доверие к другим обязательствам снизится.
В Обзоре не упоминается необходимость поддерживать прямое взаимодействие на высоком уровне между Москвой и Вашингтоном для снижения риска конфликта и ядерного противостояния. Если мы вернулись к явно враждебным отношениям в стиле холодной войны, как следует из Обзора и Стратегии национальной безопасности, выпущенной в декабре, почему бы тогда не вернуться к тем инструментам, которые тогда были весьма эффективны? С тех пор как в 2010 г. завершились переговоры по новому СНВ, Россия и США не проводили переговоров по контролю над стратегическими ядерными вооружениями. Это самая долгая пауза в стратегических дискуссиях со времен Кубинского ракетного кризиса. Ирония в том, что Обзор был опубликован за три дня до вступления в силу главных ограничений по этому соглашению, которые обе страны будут соблюдать, чтобы доказать, что они все еще ценят механизмы регулирования ядерной конкуренцией. Неспособность осуществлять непрерывные и последовательные контакты по стратегическим вопросам с российской стороной лишает американских стратегов понимания того, как мыслят русские, и нахождения адекватных механизмов регулирования нарастающей конкуренции между двумя ядерными державами. В конце концов, подобные усилия могут оказаться бесплодными и не оставить Америке других вариантов, кроме втягивания в гонку ядерных вооружений. Но почему бы не попытаться избежать подобного исхода? Ведь если ничего не предпринимать, то риски для безопасности будут только расти, да и к тому же бездействие в таком важном вопросе может привести к политическому расколу за рубежом и на родине. Европа не желает гонки вооружений, да и Конгресс может не одобрить финансирование важных мер в сфере безопасности, если они сопряжены с другими мерами, повышающими риски. Конгрессу еще не поздно убедить администрацию Трампа шире смотреть на вещи, но подобные усилия могут быть слишком запоздалыми, чтобы предотвратить дальнейший урон стратегической стабильности в отношениях между двумя ветеранами холодной войны.
Заказано и опубликовано сайтом Russia Matters, любезно разрешившим перепечатку на русском языке.
