– Разве я выразил восхищение? – спросил маг у Фагота.
– Никак нет, мессир, вы никакого восхищения не выражали, – ответил тот.
– Так что же говорит этот человек?
– А он попросту соврал!
– Но меня, конечно, не столько интересуют автобусы, телефоны и прочая…
– Аппаратура! – подсказал клетчатый.
– Совершенно верно, благодарю, – медленно говорил маг тяжёлым басом, – сколько гораздо более важный вопрос: изменились ли эти горожане внутренне?
М.А. Булгаков, «Мастер и Маргарита», глава 12
Победный марш цифровизации
Одним из главных итогов пандемии коронавируса 2020 г. стало сверхактивное внедрение цифровых технологий во все сферы жизни. Хотя начало Четвёртой (цифровой) промышленной революции было анонсировано ещё в январе 2016 г. на ВЭФ в Давосе и цифровизация стала общемировым трендом задолго до пандемии, именно в 2020 г. человечеству показали, отчасти вынужденно, как может выглядеть соединение реального и цифрового миров и как цифровизация меняет общественно-политическую сферу и бизнес.
Гиганты цифровой индустрии оказались наряду с финансистами и биофармой главными бенефициарами коронавирусных ограничений и локдаунов. Онлайн-торговля и услуги, удалённая работа, дистанционное обучение, телемедицина, цифровые медиа, финтех, мониторинг заболевших, маркетплейсы, соцсети и прочее в сочетании с беспрецедентными по своим масштабам мерами господдержки, а также вынужденной «цифровой трансформации» бизнесов и моделей потребления граждан большинства стран вывели в 2020 году выручку и капитализацию ведущих IT-компаний на исторические максимумы.
В середине 2020 г. доля цифровой экономики в общемировом ВВП оценивалась в 27 процентов (или 23,2 трлн долларов в денежном эквиваленте). Прогнозируется (на основе тенденций 2020 г.), что в ближайшие пять лет цифровые сегменты покажут ускоренный рост и к 2025 г. цифровая экономика может достичь отметки 50 процентов глобального ВВП, а в развитых странах и в Китае даже превысить половину величины национальных ВВП.
Мощь государств и их способность достигать геостратегических целей сейчас определяется не только военной силой и контролем энергетических и финансовых рынков, но и влиянием на мировую информационную сферу и возможностью установления своих собственных технологических стандартов в качестве международных при ускоренной цифровизации торговли и свободном доступе на потребительские рынки всего мира.
В мировой экономике выстраивается новая иерархия, в которой не только капитал, но и контроль над потоками информации, включая интернет-трафик, данные о платежах, цифровые образовательные программы и медицинские исследования, а также социальные платформы, определят будущее и материального производства (через управляемое потребление), и сферы услуг.
Цифровая индустрия смягчила последствия карантинов, а онлайн-сервисы спасли в пандемию не одну тысячу человеческих жизней.
Колоссальный массив данных, которые можно собрать с помощью цифровых устройств, – Big Data являются ценнейшим ресурсом для бизнеса, позволяющим выстраивать новые сервисы, настраивать продажи и влиять на потребительские предпочтения. «Данные – это новая нефть» (Data is the new oil) – гласит девиз цифровой экономики. У кого больше данных и кто разработал алгоритмы их анализа, тот теперь получает гигантское конкурентное преимущество в постиндустриальной цифровизированной экономике.
Как заметил Нассим Талеб, если общество недостаточно быстро приспосабливается к изменениям, его ждёт коллапс, но и слишком быстрое приспособление превращается в регресс. Общество начинает терять то хорошее, что у него было до того, как начались перемены.
Недостатки – это продолжение достоинств
Успехи цифровой экономики в 2020 г. впечатляющие. Но есть и другая экономика – реальная, дела в которой обстоят намного хуже. Риски нового спада в 2021 г. реальны, как и перспективы потерянного десятилетия в мировой экономике. И даже если удастся продолжением фискальных и монетарных мер поддерживать всю конструкцию современного капитализма на плаву, то темпы роста в целом останутся крайне низкими.
За счёт чего же будет обеспечен ускоренный рост цифровой сферы? 2020 г. даёт однозначный ответ – за счёт остальной (реальной) экономики. К сожалению, это, выражаясь терминами теории игр, «антагонистическая игра», где выигрыш одних участников является проигрышем для других. Цифровизация разрушает рынок труда и социально-политические конструкты общества. Власть, которую в ходе пандемии приобретают IT-гиганты, их влияние и ресурсы скоро могут превзойти влияние и значимость как финансовых элит, так и ведущих политических партий и сил.
Продолжение цифровизации и формирование цифровых олигополий лишит работы сотни миллионов людей, занятых в малом и среднем бизнесе по всему миру. Цифровая трансформация ещё больше усилит мировое неравенство.
Еще в 2016 г. основатель Всемирного экономического форума Клаус Шваб предупреждал, что неравенство представляет собой самую большую общественную проблему, связанную с цифровой революцией, и что технологии являются одной из основных причин стагнации или даже снижения доходов большинства населения в странах с высоким уровнем дохода.
Глобальное переформатирование общества уже началось. Аналитические центры обращают внимание на усиление цифрового авторитаризма. Цифровые компании используют методы цензуры, подавления через страх и наказания в виде блокирования доступа к информации через интернет-отключения и брандмауэры, а также скидки и штрафы в цифровых платформах, предоставляющих доступ к услугам и платежам.
Этот процесс активно поддерживается соцсетями и цифровыми медиа и, к сожалению, сопровождается деморализацией населения, формированием массового чувства опасности из-за перегрузки информацией о коронавирусе, искусственным хаосом (например, погромы и движение BLM в США) и атаками на человеческое достоинство, снижением качества образования и медицины.
Есть риск, что цифровая революция при одновременной стагнации реальной экономики и росте неравенства приведёт к созданию мрачной антиутопии, когда беднеющее население планеты окажется под цифровым контролем частно-государственных диктатур, распределяющих сокращающиеся ресурсы.
Одновременно соцсети, ставшие «дирижёрами» процессов, и социальные платформы, захватившие информационное и деловое пространство (и стоящие за ними цифровые гиганты), продолжают вовлекать всё больше и больше пользователей, расширяют своё политическое влияние, создают инструменты контроля и перехватывают влияние и власть у политиков, правительств и государств. И это тоже следует отнести к «цифровым» итогам 2020 года.
Растущая зависимость от цифровых систем постепенно подрывает способности людей к познанию, делая более трудным и поддержание внимания, и запоминание информации, и критическое мышление. Людям требуется больше усилий для поддержания фокуса из-за частого переключения внимания между различными цифровыми задачами.
Исследования показывают, что поток информации из интернета перегружает мозг и одновременно уменьшает объём долговременной памяти. И по мере того как цифровые устройства все больше внедряются в повседневную жизнь, становится все труднее мотивировать людей сохранять концентрацию внимания, переваривать информацию и удерживать факты в своей памяти. Это негативно сказывается и на производительности труда, и на уровне образования.
Дистанционное обучение, как показала пандемия-2020, резко снижает общий уровень и качество образования. Это отмечают и педагогическое сообщество, и учащиеся, и аналитические центры с мировым именем, например RAND Corporation. Дальнейшая цифровизация образования «зафиксирует» проблемы дистанта.
Угрозы и новые риски
Ещё одним неприятным «цифровым» итогом 2020 г. стала информация о крупнейшей в истории США кибератаке на министерства и частные компании, такие как Cisco Systems, Intel, NVidia, VMware. Судя по комментариям из Вашингтона, это практически casus belli, если не для реальной, то уж точно для полномасштабной кибервойны, которую будут вести все мировые державы друг против друга. Таким образом, инновационные достижения в области цифровых технологий и искусственного интеллекта несут не только благо для экономики, но и риски спровоцировать реальный конфликт между странами. Условная «Третья мировая война» может свершиться в течение нескольких секунд, если одно государство с помощью цифровых технологий и киберсредств возьмёт под контроль критическую инфраструктуру и основные системы стран-соперников.
Искусственный интеллект, включённый в технологии государственного управления, становится инструментом внутренней политики. В 2020 г. мы видели и QR-коды, и контроль социальной дистанции, и мониторинг заболевших COVID-19, и многочисленные штрафы, и массированные утечки личных данных, и рост мошенничества. И пока неизвестно к чему может привести цифровизация госуправления и доступ разработчиков к системе искусственного интеллекта к государственным базам данных. Технологии могут служить как укреплению государственной власти, так и её ослаблению. Результат зависит от алгоритмов, квалификации, а также от накопления ошибок при обучении нейросетей.
Существует презумпция, которая носит название «бритва Хэнлона» и выражается фразой: «Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью». Неготовность к внедрению или ошибки при создании искусственного интеллекта несут в себе серьёзную опасность. К рискам цифровых технологий относится также перспектива разрушения традиционных банковских систем новыми инновационными платёжными платформами, что может угрожать финансовым опорам реальной экономики и безопасности финансовых систем, поэтому требует государственной политики и особого регулирования. В этой связи центральные банки по всему миру всё больше склоняются к идее создания собственных цифровых валют, которые будут представлять собой сочетание цифровых версий национальных фиатных валют со специальной платежной системой, контролируемой центральными банками.
Сейчас на долю цифровой экономики приходится уже 12 процентов мирового потребления электроэнергии и 3 процента выбросов парниковых газов. По парниковым газам цифровая экономика в 2020 г. почти в два раза опередила авиационную отрасль. Выбросы парниковых газов, генерируемые цифровыми технологиями, можно разделить следующим образом: 25 процентов –за счёт центров обработки данных, 28 процентов – за счёт сетевой инфраструктуры и 47 процентов – за счёт потребительских устройств. В Калифорнии онлайн-азартные игры уже потребляют больше энергии, чем требуется для электрических водонагревателей, стиральных машин, посудомоечных машин, сушилок для белья и электроплит. И это тоже цифровые итоги 2020 года.
Индустрия 4.0 и Интернет вещей представляются пока необратимыми процессами. По данным американской компании Cisco, трафик увеличивается в десять раз каждые десять лет, то есть через двадцать лет он возрастёт в сто раз, а через тридцать лет в тысячу раз. Такие скорости передачи данных в настоящее время невозможны. Отсюда разговоры о сетях 5G и даже 6G. Если цифровизация продолжится в будущем теми же темпами, что и в 2020 г., то через двадцать лет только цифровые технологии потребуют такого же объёма электроэнергии, который был произведён во всём мире в 2010 г., то есть десять лет назад. Цифровая экономика может оказаться катастрофической для климата и биоразнообразия. Человечеству пора внимательно изучить «цифровые» итоги 2020 г. и сделать выводы, прежде чем двигаться дальше.
